Ночь по-хозяйски, величаво, дородно, спустилась на землю, накрыв своим темным махровым покрывалом весь мир от края до края. Она пришла бесшумно, но с достоинством королевы. Холодная и непреступная покровительница темных существ и тех, кто не решался проделать свои делишки при свете Всевидящего Огненного Ока. Мириады маленьких глаз-звездочек внимательно следили за тем, что происходит в мире, докладывая Царице о самом интересном и необычном. Дозором промчался Ночной Ветер на своем великолепном вороном коне Дагнире, грозя одиноким путникам погибелью. Мир жил своей особенной жизнью. Он не вымер, не испугался. Темная Госпожа хоть и строга, но справедлива. Она не допустит произвола и накажет, сурово накажет, нарушивших Неписанный Закон.
Костер мерно горел, лениво, тщательно, словно изысканный гурман, поедая веточку за веточкой, в благодарность за кушанье, великодушно одаривая путника своим теплом. Огонь издревле был защитником людского племени, ибо это было его Предназначение завещанное Непознаваемым.
Мужчина сидел на расстеленном темном суконном плаще возле костра. На его лице и на мече, который он заботливо, с нежностью, протирал тряпочкой и смазывал медвежьим жиром, дабы ржавчина несмела поселиться на стальном лезвии, играли в догонялки веселые рыжие отблески огня. Человек что-то тихо гортанно напевал во время этого процесса. Возможно забытое заклинание, делавшее меч острее, а руку тверже, а может старую походную песню наемников из Ашерона – слов было не разобрать.
Тяжелую ночную тишину прорезал протяжный тоскливый вой майтен. Он оповещал всю округу, что стая взяла след жертвы. Будет Гон. Гон, ставка которого жизнь. Человек поднял голову, посмотрев в ночь. На губах блуждала полуусмешка, полуоскал. Зрачки сузились в две маленькие щелочки. Страшные глаза, глаза Зверя…
Реми с криком вырвался из кошмара, липкого, враждебного, старающегося проникнуть внутрь человека, в душу. Парень тяжело дышал, лицо было покрыто холодной испаренной. Этот сон преследовал его уже ни одну ночь. Он всегда прерывался на этом месте. Всегда недосказанность. Глаза, страшные глаза…
-Тише, тише. Это всего лишь ночной кошмар, который быстро развеется, – стала успокаивать Реми, проснувшаяся от крика, Натали Фаншон, Таша, как он нежно ее называл. Она гладила его по голове, лицу, плечам. Нежно поцеловала. Теплое, податливое тело девушки, было готово принять, успокоить, защитить от любой напасти. Она обняла его, он ответил…
Близился рассвет. Реми тихо, стараясь не разбудить спящую Ташу, вылез из-под одеяла. Накинул поверх тела халат, лежащий на стуле рядом с кроватью. Вышел из спальни. Неторопливо прошел по коридору в кабинет. У тлеющего камина, на коврике, лежал лоснящийся иссиня-черный хоундум. Пес, при первом же признаке шагов, поднял голову и внимательно посмотрел на дверь. Та бесшумно открылась, вошел хозяин. Инферно улыбнулся, завилял копьевидным хвостом. Реми кивнул, приветствуя своего монстра. Прошел по мягкому махоганском ковру ручной работы к бару, выполненному в виде глобуса. Открыл его, достал красивую бутылку с карамельно-золотой жидкость и налил немного виски в бокал. Пес следил за человеком, чувствую напряженность, висящую в воздухе. Он проскулил, словно спрашивая: «Что гложет тебя? Может помочь? Может эти те кошки, которые шумели вчера под окном. Да, ты только скажи, и от персианов да мяутов останется только горсть пепла». Реми устало улыбнулся, давая понять, что все в порядке. Скоро все уйдет, все будет хорошо. Он постоял у окна, выходящего в сад. На улице все еще было темно, хоть глаз выколи. Но утро уже не за горами. Подбросил пару поленьев в камин. Огонь поблагодарил, зашумел. Реми сел в старое резное кресло, сделанное из красного дерева. Сделал пару глотков из бокала. Напиток обжигал, но грел. А так хотелось тепла, после холодного, злого ночного виденья. Реми пил редко и мало. Многие подшучивали над ним по этому поводу, мол, мышь и то больше выпьет. Он смеялся с другими, но правилу не изменял. Пес, видя, что с хозяином все нормально, опустил большую голову между лап и задремал…
… Человек материализовался из тьмы, будто еще несколько мгновений назад сам был неотъемлемой частью ночной тени. Он шел бесшумно, как кошка. Дикая кошка. Глаза пристально смотрели, сверля существо сидящее впереди. Зверь насторожился. Повел ушами, развернулся. Мощное мохнатое тело, покрытое жесткой серебристо-серой шерстью, заиграло мускулами. В глубине вытянутой, страшной морды рубином сверкнули глаза. Он глухо зарычал, предупреждал. Майтены, кружащиеся возле своего вожака, прижали хвосты и оскалились. На загривке поднялась шерсть. Схватки не избежать. Первой бросилась на дерзкого нарушителя спокойствия, старая сука, дети которой и составляли половину своры. Она не потеряла ни скорости, ни ловкости. Но, что-то не получилось. Она даже не поняла, как острый клинок перерубил ей хребет. На землю кулем упало бездыханное тело. Вперед ринулись, мстя за мать, три молодых волка, они всегда, с самого детства все делали вместе, охотились, жили, и даже случались с одной и той же волчицей. Их изумрудно-зеленые глаза сверкали, словно ночные звезды. Они были уверенны в своих силах, ведь они вместе. Трижды молнией сверкнул метеоритный клинок, и ночная твердь окрасилась кровью. Больше троице не охотится, больше не грозить миру расправой. Зверь завыл, долго и протяжно. Он понимал, что пришли за ним. Это его бой, хватит смертей соплеменников. Он оскалился, Зверь ответил тем же. Оставшиеся в живых майтены решили отойти и не мешать вожаку чинить расправу над убийцей. Его надо наказать, сурово наказать. Дабы никто и никогда больше не смел, нарушать покой Стаи и убивать их. Зверь напрягался, он готовился к прыжку. Прыжку Смерти. Никто еще не уходил от него, никогда еще не требовался больше атаковать после него. Он прыгнул. Вот она беловолосая голова чужака-убийцы. Только ударь когтистой лапой, и она одиноко покатится, окропляя кровью жухлую осеннею траву. А потом можно будет отомстить. Вырвать из тела еще теплую трепещущую печень и сердце и сожрать все и завыть так сильно, чтобы все знали – Он победил. Зверь мягко приземлился. Он ждал. Но, ничего не произошло. Голова не покатилась, кровь не брызжет во все стороны из порванных артерий. Ничего. Прыжок не удался. Он всем телом ощутил опасность сзади. Обернулся. Быстрый удар. Вой боли прокатился по ночному миру…
Тоскливый вой хоундума вернул Реми из мира нави в явь. Он даже не заметил, как Морфий поглотил его. В руке все еще был зажат бокал, с недопитым алкоголем. Парень протер глаза, посмотрел в окно. Рассвело. Огонь в камине погас, лишь только одинокие искорки поблескивали в серебристой шапке угля. Реми встал, поставил бокал на резной столик, потрепал Инферно по голове и вышел из кабинета. Из кухни по дому разносился притягивающий запах свежего хлеба и яичницы с беконом. Хоундум облизался и рысью посеменил в сторону запаха. Реми решил вначале зайти в ванную, освежиться. Ночь не принесла покоя, и во всем теле чувствовалась усталость и напряженность. Холодная вода душа бодрила. Мысли перестали витать в голове хаотично, а приобретали ясность и логичность. Реми чистил зубы и размышлял о своем сне, когда в ванную зашла Натали. Она была свежа и привлекательна в своем коротеньком светло-зеленом шелковом халатике, наброшенном на голо тело. Она приветливо улыбнулась:
- Доброе утро.
-Доброе. Как спалось?
- Хорошо, только под утро было холодно и одиноко. Куда ты ушел? – надула губки Таша. Сейчас она больше походила на капризную девчонку, чем на девушку-воина, от имени которой трепетали акваты по всему Оранжевому архипелагу.
-Хотелось подумать. Не стал тебе мешать.
- Приходи скорее завтракать, все остывает - Таша не стала дальше расспрашивать, чмокнула его в щеку и убежала.
Реми обратился к зеркалу. На него смотрел вполне привлекательный молодой парень лет двадцати-двадцати двух. Правильные черты лица, прямой нос, волевой подбородок. Лишь глаза выделялись из общей картины молодости. Серые, глубокие усталые глаза старика. Казалось, он повидал в жизни больше, чем кто-либо мог предположить. Правильно люди подмечают: «Глаза – зеркало души». Душа парня была бездонна, своей глубиной она затягивала тех, кто хотел в нее проникнуть, понять ее. Из-за своих размеров, многие считали ее пустой и холодной, как темная пещера в Северных горах. Реми не спорил. Часто он сам себя не мог постигнуть и сам терялся внутри себя. Терялся так, что находил выход с помощью других людей. Сейчас таким спасателем для него была Таша. Он умылся, вытер лицо новым махровым полотенцем.
- Пора поесть – дав сам себе установку, Реми направился на кухню.
Таша разлив по фарфоровым чашкам горячий кофе, положив на тарелку по порции яичницы с беконом, села на маленькую софу и принялась разглядывать свежий номер глянцевого журнала «Helligkeit». Она не была пустышкой, отнюдь многие могли позавидовать ее уму и опыту. Но, иногда ей так хотелось забыться от повседневной реальности, что она начинала играть. Играла на столько мастерски, что даже забывала, что все вокруг лишь декорации. Реми сел рядом, взяв со стола кофе и свежий номер местной газеты. Он пролистал пару страниц, потом отбросил в сторону, потеряв к новостям всякий интерес. Прошла неделя, как закончилась Лига Индиго. Но, как напоминание о былом триумфе, на почетном месте в кабинете стоит красивый позолоченный кубок, а на стене висит Рог Дразантуса. Он отпил обжигающе-горячий черный кофе, посмотрел на девушку, та улыбнулась:
- Тебе здесь нравиться?
-Да, не плохо. Можно немного отдохнуть от путешествий и бродяжничества – ответил Реми, всматриваясь в миловидное Ташено лицо. Большие глаза, красивый точеный носик, пухленькие губки, темные ухоженные волосы. Как такая девушка может не понравиться…
Сразу после окончания соревнования, они решили побыть еще немного вместе. Сняли небольшой домик недалеко от Шафрании. Место выбирала Натали. Она часто здесь бывала и даже жила по несколько дней или недель. Это место ей было очень дорого. Здесь, в детстве, она вместе с отцом проводила свои осенние каникулы. Ходила с ним в кино, музеи, на представления цирка-шапито, и, конечно же, на всевозможные соревнования тренеров покемонов, проходящих особенно часто золотой порой в Шафрании. Нельзя сказать, что двух молодых людей связывали какие-то сумасшедшие по накалу чувства. Скорее их объединяло взаимное желание получить тепло и опору, хотелось быть в чем-то уверенным, хотелось «поиграть в другую жизнь». Но и как в случаях с чем-то иллюзорным, всегда приходил момент прозрения и открытия. Как бы много между ними не было общего, но еще больше было различий. Они в разговоре между собой старались не поднимать определенные темы, такие как месть команде Аквы или же поиски своего Пути. Они жили сегодняшнем днем, в маленьком иллюзорном Замке Идиллии…
Звонко придинькакл телефон. Реми встал с софы и ответил:
- Да, слушаю?
- Господин Лебо?! – уточнил твердый, с хрипотцой голос в трубке – Нам надо будет встретиться.
- Кто вы?
- Вы все узнаете при встрече. Прошу, не отказывайтесь. Это в ваших же интересах. Это касается ваших снов и медальона, который вы постоянно носите при себе.
Парень был удивлен. Конечно, многие могли заметить медальон в виде ощерившейся головы волка, который он всегда носил на шеи. Но, вот сны, это уже другое. Он никому о них не рассказывал, за исключением Таши, но она умеет хранить язык за зубами.
-Где и когда? – холодно, стараясь скрыть нахлынувшие эмоции, произнес Реми.
- Давайте через два часа, в кафе, что находится на пересечении улиц Kaufmannsgilde и Bankstrasse.
- Я буду там, до встречи – закончил разговор парень и положил трубку.
- Кто там звонил? – удивленно подняв бровь, спросила Натали.
- Старый друг – соврал Реми и пошел наверх, чтобы переодеться. Его ждала встреча с таинственным человеком, который знал о нем больше, чем это было возможно.
…
Двое сидели за столиком у окна. За окном моросил холодный октябрьский дождь. Один курил дорогие сигареты и запивал дым кофеем, другой безразлично рассматривал проходящих под зонтами людей. Шафрания славилась своей размеренностью, важность и спокойствием. В этом городе редко встретишь несобранного человека, не подготовленного к разным непредвиденным обстоятельствам, в том числе и к переменам в погоде. Хотя утром смазливая дикторша обещала солнечную безоблачную погоду, но, как теперь хорошо заметно, каждый шафранец либо взял зонт с собой, на всякий случай, либо просто купил в магазине. Реми любил такую собранность и опрятность горожан. Ведь всем было известно, за чтобы они не брались, все выходило лучше, чем у других. Машины были эталоном качества, шафранскими станками были укомплектованы многие крупные фабрики и заводы, шафранцы слыли выносливыми хорошими солдатами, многие знаменитые ученые и философы были из этого города. Да и что там много говорить, знаменитая Сабрина экс-чемпион Канто, тоже гражданин Шафрании.
Незнакомец допил кофе и погасил сигарету об край пепельницы. Молчание длилось уже несколько минут и явно не по желанию Реми. Но, он не показывал своего нетерпения и был предельно сдержан. Казалось, что эта встреча вообще его не интересует. Мужчина крякнул и заговорил. Голос ему был подстать. Крепко сбитый, но не толстый, с ладонями-лопатами, скорее привычные держать кузнечный молот, чем перо. Лицо можно было описать коротко и ярко «кирпич». Но, высокий лоб и блеск умных глаз из-под нависших бровей, доказывали, что мужчина был отнюдь не глупым. Коротко подстриженные седые волосы довершали картину, представшую перед парнем, когда он его впервые увидел.
-Давайте вначале представимся. Меня называют Атар – Реми усмехнулся, имя дало больше вопросов, чем ответов. Просто «Отец» и ничего лишнего.
- Я пологая, вы меня и так знаете и мне не имеет смыла называться.
-Пологая вы правы – осклабился Атар, выставляя на показ крепкие белые зубы. Иначе и не назовешь, не улыбка, а оскал. – Мы о вас знаем достаточно и даже более того.
- Все это, конечно, интересно, но думаю это не является темой нашей встречи – решил подвести ближе к цели Реми.
-Отнюдь – поправил его собеседник – Совсем наоборот. В вашей биографии…Да, что мы все говорим на «вы». Это пусть аристократы, на своих раутах выкают. Мы свободные люди, равные. Не прочь перейти на «ты»?
Реми дернул плечами, ему было совершенно все равно. Он привык к разным формам беседы, от культурных, до выяснений отношений в рукопашной схватке.
- Ну и славно – вновь осклабился Атар – Но, перейдем к цели нашей встречи. Ты сам того, не зная ввязался в одну, скажем так, не очень хорошую ситуацию. Это случилось именно тогда, когда ты приобрел за пару сотен индиго у бродячего маркитанта вот этот самый медальон – мужчина кивнул в сторону ощеренного волка. – Ты сам не знаешь, что это такое. Понравилось как выглядит, не более того. Но, «не все золото, что блестит» и «не все красиво внутри, что снаружи таково». Этот медальон имеет богатую и не всегда красивую и счастливую историю. Да и что тебе рассказывать, ведь ты на этом не остановился…
Ремии слушал в пол-уха, пока собеседник ничего нового для него не сказал. Да, он и сам понял, что медальон был не простой. Он купил его еще летом, где-то под Алабастией. Потом решил узнать, что же это такое. Полазил по библиотекам. И натолкнулся на интересные заметки по поводы некого древнего ордена «Wiedzmin», Предназначением которого было уничтожать и избавлять людей от всякой напасти в виде монстров и страхолюдов. Представителей ордена-ведьмаков в народе не жаловали. О них ходила дурная молва, дескать ночью, аки звери, воруют детей и мучают их в своем логове, а то еще и пожирают. Но, ведьмаки делали свою работу исправно, правда всегда требую плату за нее, что еще больше разжигало людей, сложивших мнение об этих бродягах, как о жадных и ненасытных до выпивки, девок и денег. Чем ближе к современности, тем все меньше и меньше упоминания об этом ордене. Последнее, что смог найти Реми, дотировалось 1573 годом. Тогда в одной деревушке в Джотто был суд, над человеком, выдающим себя за ведьмака. Его обвиняли в обмане целой деревни, грабеже местного уважаемого купца Антония Скряги и изнасиловании его дочери Марфы. Не известно, какой вердикт вынес бы суд, но подсудимый неожиданно умер при странных обстоятельствах. Реми на этом не остановился и всеми правдами и неправдами заполучил карту, на которой, как говорилось, указывалось место захоронения представителей ордена Wiedzmin. Он туда направился, но был разочарован. Обычная мокрая, темная пещера, в которой находилась всего одна единственная могила. Он уже собирался уходить, когда почувствовал присутствие из потустороннего мира. Там был дух похороненного человека. И как оказалось действительно ведьмака. Реми пришлось выполнить на него несколько опасных задания, прежде чем получил ряд ответов на свои вопросы. Дух, за неимением другого выбора, как и дальше, скучать и дохнуть от безделья в этой пещере, согласился присоединится к страннику. Так, они вместе и путешествуют. И даже в это самый момент беседы с незнакомцем, дух ведьмака, невидимый для большинства людей этого мира, висел за спиной у Реми и с интересом прислушивался к беседе. Вранье, и это мог подтвердить сам дух Геральта, что умершие все знают и помнят. У них тоже есть определенные грани Познания. После смерти что-то стирается в памяти, и остаются лишь отрывочные воспоминания, своеобразная мозаика, которую надо сложить в единую картину. Духи так просто не остаются на земле, они что-то не завершили, где-то ошиблись. Но, вот что, это еще предстоит им понять, а уж потом закончить, исправить.
- …Те кошмары, которые ты видишь уже несколько ночей подряд, - продолжал Атар – Ни что иное, как отрывочные воспоминания твоего духа. Духа, Геральта из Ривии, ведьмака.
Эти слова вырвали Реми из задумчивости. То, что он принадлежал к Ордену Фираниилов не для кого не секрет. Его монстры, усиленные древними духами, сокрушали многих противников на своем пути. Но, про духа человеческого не знал никто, даже Таша. И вот сейчас незнакомец спокойно упоминает имя его спирита. Реми поднял глаза на собеседника:
- Откуда вам все это известно? Я никогда и нигде не упоминал, что у меня имеется Homo Spiritus.
Атар сделал большой глоток кофе, его глаза смеялись:
- Я же уже сказал вначале, мы о вас знаем достаточно. Это входит в нашу обязанность – знать.
-Вы из органов?
- Нет. По крайней мере, не из тех, о каких вы подумали. Но, могу сказать одно, у нас сложенная организация, прошедшая проверку на жизнеспособность веками.
Реми подозвал официанта и заказал себе стакан апельсинового сока.
- Я продолжу. Сны, как я уже отметил воспоминания вашего духа. Обычно между медиумами и спиритами не такая близкая связь, как между вами. Я пологая, вы отчасти уже слились – своеобразная форма ментального симбиоза (mentalus contubernium) на ранней стадии. Тут не идет речь о поглощении одного духа другим, тут речь о взаимовыгодном сосуществовании. На моем веку я лишь однажды встречал подобное, правда, обстоятельства были совершенно иные.
- Скажу по правде, никогда ничего подобного не слышал. Мои учителя-шаманы отмечали, что воссоединение с духом происходит не полное, лишь частичное. И после окончание связи не вызывает патологических ментально-спиритических изменений.
-Ваши учителя абсолютно праву, в общем, в нормальной среде. Ведь законы они потому и законы, что объясняют большинство явлений, но при этом все равно остаются исключения. Mentalus contubernium одно из них. Обычно это никак не сказывает на медиуме, но бывают обстоятельства, когда все может измениться. Дух ведьмака очень сильный и волевой, он желает постигнуть тайны, особенно почему он не ушел в мир Наюго.
-Наюго?
- Да, так называемый потусторонний мир, который живет по собственным законам. Это не Рай и не Ад, о котором проповедуют клирики. Это, другое измерение, очень близкое к нашему. Иногда они пересекаются, но обычный человек, за редким исключением, этого не замечает. Лишь медиумы могут видеть его, находиться в нем и даже быть проводниками для других. Как и любой мир, Наюго очень опасен для незнающих его законы, его обычаи. Довольно сложная связь между нашим миром и Наюго, можно сказать зеркальная. Одно проникает в другое и образуется одно из другого.
- Но, как все это связано с моими кошмарами?
- Все довольно просто и сложно одновременно. Умерший, но не ушедший дух находится в подвешенном состоянии между двумя мирами. Его связываю невидимые нити, от которых он не может избавиться. Состояние незаконченности и нерешенности. Дух должен завершить свой земной путь, дабы найти упокоение в Наюго. Вы не задавались вопросом, почему многие религии не принимают и не поминают самоубийц? Ответ довольно прост, они знают про многосторонние связи двух миров. Духи самоубийц отвергли Мир физические, но сами были отвергнуты Наюго, из-за своего незавершенного пути в другом мире. Они становятся Извергами – не принятыми. Даже после смерти, которая казалось им избавлением от проблем, они оказываются в еще большей дыре, они на Обочине двух миров. Фактически они отбросы, как бы грубо это не звучало, но это правда. Медиумы Фираниила не любят этого признавать, но в глубине души они знают это. И Орден то сам был создан не для того, чтобы с помощью спиритов усиливаться, а для того, чтобы помочь упокоится Извергам, уйти в Наюго.
- Похоже на майтен, те являются «санитарами леса», а шаманы «санитары двух миров».
- Абсолютно верное сравнение. Предназначение шаманов именно в этом. Другой вопрос, что многие стали отходить от своих прямых обязанностей и пытаются с помощью Извергов достичь своих собственных корыстных целей.
-Многое теперь становится понятным, мозаика постепенно складывается и обретает вид картины. Правда, остаются вопросы…
-Которые именно тебе, Реми, и предстоит решить – прервал и закончил мысль Атар. – Мы хорошо посидели, но время идет, не стоит на месте. Я сказал тебе, что хотел. Выбор за тобой. Выбор всегда есть, даже там, где, кажется, что его нет. Главное не спутать настоящее ночное небо, с его отражением в воде. Ну, бывай. Мне пора, я уверен, что наши пути еще пересекутся и не раз – Закончил разговор Атар, вставая со стула и кладя на стол несколько купюр - оплату за кофе. Он улыбнулся Реми, похлопал того по плечу и двинулся к выходу. Через пару мгновений Атар уже растворился в толпе.
Реми остался сидеть за столиком и смотреть на проходящих людей. Дождь поливал серые улицы, стучал по окну. Парень достал новенький сотовый телефон, по памяти набрал знакомый номер. На другом конце ответил приятный молодой голос.
- Я уезжаю, извини – спокойно проговорил Реми и сбросил. Попросил у официанта сигарету и закурил. Первый раз в своей жизни…
Отредактировано Кичум (2007-11-04 17:49:06)
